«Я сомневаюсь, что без него сохранил бы веру», — писал о Паскале Франсуа Мориак, и вряд ли он одинок в этом своём признании. Блестящий учёный, чьи открытия в области точных наук во многом опережали его время, Паскаль оказался не менее блестящим апологетом христианства. Он был одним из первых людей своей эпохи, кто почувствовал ограниченность науки в познании мира и человека и заговорил о «доводах сердца», которое одно лишь способно почувствовать Бога. Хотя Паскаль был крещён в детстве и рос в верующей семье, настоящую веру он обрёл в 31 год, когда однажды, по его признанию, пережил некое «озарение свыше». Этот опыт личной встречи с Христом заставил его бросить научные эксперименты и обратиться к поискам высшего смысла человеческого бытия. «Куда ни взгляну, я вижу только бесконечность, я заключён в ней, подобно атому, подобно тени, которой суждено через мгновение безвозвратно исчезнуть…Человек для себя самого — самый загадочный предмет во всей природе», — как схожи эти терзания французского мыслителя с лейтмотивом «Философских пропастей» преподобного Иустина (Поповича), как близки они каждому думающему человеку… Быть может, именно из-за этой созвучности его «Мысли» вот уже более трёх столетий не теряют своей актуальности, вдохновляя читателей на поиски Истины.
Блез Паскаль (1623–1662) — французский религиозный философ, писатель, математик и физик. Один из основателей математического анализа, теории вероятностей и проективной геометрии, автор «Писем к провинциалу», которые вызвали немалый скандал, обличая лицемерную казуистику иезуитов. Основной философский труд Паскаля — это посмертно изданные «Мысли», представляющие собой наброски к незавершённой книге «Апология христианской религии». Антропология Паскаля во многом предвосхищает понимание христианства у С. Кьеркегора и Ф. М. Достоевского.
1. Те, кто познают Бога, не познавая своего ничтожества, славят не Бога, но самих себя. Величие человека тем и велико, что он сознаёт своё горестное ничтожество. Дерево своего ничтожества не сознаёт.
2. Почему нас нисколько не сердит хромой на ногу, но так сердит хромой разумом? Дело просто: хромой на ногу признаёт, что мы не хромоноги, а недоумок считает, что это у нас ум с изъяном, потому он и вызывает в нас не жалость, а злость.
3. Мы преодолеваем препятствия, дабы обрести покой, но, едва справившись с ними, начинаем тяготиться этим самым покоем, ибо сразу попадаем во власть мыслей о бедах уже нагрянувших или грядущих. И даже будь мы защищены от любых бед, томительная тоска, искони коренящаяся в нашем сердце, пробьётся наружу и напитает ядом наш ум. Так несчастен человек, что томится тоской даже без всякой причины, просто в силу особого своего склада, и одновременно так суетен, что, сколько бы у него ни было самых основательных причин для тоски, он способен развлечься любой малостью вроде игры в бильярд или мяч.
4. Все человеческие несчастья имеют один корень: неумение спокойно оставаться у себя в комнате.
5. Когда все предметы равномерно движутся в одном направлении, нам кажется, что они неподвижны, например, когда мы находимся на борту корабля. Когда все устремляются к нечестивой цели, никто этого не замечает. И только если кто-нибудь останавливается, уподобившись неподвижной точке, у нас открываются глаза на одержимый бег всех остальных.
6. Воображение умеет так преувеличить любой пустяк и придать ему такую важность, что он заполняет нам душу; с другой стороны, оно в своей бесстыжей дерзости уменьшает до собственных пределов истинно великое — например, образ Бога.
7. О нравственных качествах человека нужно судить не по отдельным его усилиям, а по повседневной жизни.
8. Пусть человек знает истинную цену себе. Пусть любит себя, ибо в нём заложена способность к добру, но пусть не проникается любовью к присущей ему низменности. Пусть презирает себя за то, что эта способность остаётся втуне, но не презирает на этом основании присущую ему способность к добру. Пусть ненавидит себя и пусть любит: он одарён способностью познать истину и стать счастливым; но его познания всегда шатки, всегда неполны.
9. Вне всякого сомнения, человек сотворён для того, чтобы думать: это и его главное достоинство, и главное дело всей жизни, а главный долг — думать, как ему приличествует. Что касается порядка, то начинать следует с размышлений о самом себе, о своём Создателе и о своём конце. А о чём думают в свете? Отнюдь не об этих материях, а о том, как бы поплясать, побряцать на лютне, спеть песенку, сочинить стишки, поиграть в кольцо и т. д., повоевать, добиться королевского престола, ни на минуту не задумываясь над тем, что же это значит — быть королём, быть человеком.
10. Человек — всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он — тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не нужно, чтобы на него ополчилась вся Вселенная: довольно дуновения ветра, капли воды. Но пусть бы даже его уничтожила Вселенная, — человек всё равно возвышеннее своей погубительницы, ибо сознаёт, что расстаётся с жизнью и что он слабее Вселенной, а она ничего не сознаёт. Итак, всё наше достоинство — в способности мыслить. Только мысль возносит нас, отнюдь не пространство и время, в которых мы — ничто. Постараемся же мыслить благопристойно, в этом — основа нравственности.
Наше достоинство — не в овладении пространством, а в умении здраво мыслить. Я ничего не приобретаю, сколько бы ни приобретал земель: с помощью пространства Вселенная охватывает и поглощает меня как некую точку; с помощью мысли я охватываю всю Вселенную.
Использованы отрывки из книги «Мысли».
